Это особенно важно потому, что коммуникатор и реципиент в коммуникативном процессе постоянно меняются местами. Всякий обмен информацией между ними возможен лишь при условии, что знаки и, главное, закрепленные за ними значения известны всем участникам коммуникативного процесса. Только принятие единой системы значений обеспечивает возможность партнеров понимать друг друга. Для описания этой ситуации социальная психология заимствует из лингвистики термин «тезаурус», обозначающий общую систему значений, принимаемых всеми членами группы. Но все дело в том, что, даже зная значения одних и тех же слов, люди могут понимать их неодинаково: социальные, политические, возрастные особенности могут быть тому причиной. Еще Л.С. Выготский отмечал, что мысль никогда не равна прямому значению слов. Поэтому у общающихся должны быть идентичны — в случае звуковой речи — не только лексическая и синтаксическая системы, но и одинаковое понимание ситуации общения. А это возможно лишь в случае включения коммуникации в некоторую общую систему деятельности. Это хорошо поясняет Дж. Миллер на житейском примере. Для нас, по-видимому, существенно провести некоторое различие между интерпретацией высказывания и пониманием его, так как пониманию обычно способствует нечто иное сверх лингвистического контекста, связанное с этим конкретным высказыванием. Муж, встреченный у двери словами жены: «Я купила сегодня несколько электрических лампочек», не должен ограничиваться их буквальным истолкованием: он должен понять, что ему надо пойти на кухню и заменить перегоревшую лампочку. Наконец, в-четвертых, в условиях человеческой коммуникации могут возникать совершенно специфические коммуникативные барьеры. Они не связаны с уязвимыми местами в каком-либо канале коммуникации или с погрешностями кодирования и декодирования, а носят социальный или психологический характер. С одной стороны, такие барьеры могут возникать из-за того, что отсутствует понимание ситуации общения, вызванное не просто различным языком, на котором говорят участники коммуникативного процесса, но различиями более глубокого плана, существующими между партнерами. Это могут быть социальные, политические, религиозные, профессиональные различия, которые не только порождают разную интерпретацию тех же самых понятий, употребляемых в процессе коммуникации, но и вообще различное мироощущение, мировоззрение, миропонимание. Такого рода барьеры порождены объективными социальными причинами, принадлежностью партнеров по коммуникации к различным социальным группам, и при их проявлении особенно отчетливо выступает включенность коммуникации в более широкую систему общественных отношений. Коммуникация в этом случае демонстрирует ту свою характеристику, что она есть лишь сторона общения. Естественно, что процесс коммуникации осуществляется и при наличии этих барьеров: даже военные противники ведут переговоры. Но вся ситуация коммуникативного акта значительно усложняется благодаря их наличию.
Существует огромный мир сказок, мифов, легенд, историй о необычных способностях людей, мультфильмов, наконец. Герои этих произведений обычно обладают одним или несколькими ярко выраженными качествами человека. Каждый из нас не только знаком со множеством подобных персонажей, но и в свое время сопереживал их приключения. Данные переживания тоже являются нашим личностным ресурсом. Мы привыкли соглашаться с утверждением, что искусство учит человека жить. Обычно и не задумываемся, а как это реально осуществляется. Но ведь любое произведение, будь то роман, фильм, симфония или картина, если они действительно задели наши чувства дают некий личностный опыт. Выдающиеся произведения искусства аккумулируют в себе человеческий опыт и как бы проводят своего читателя, слушателя или зрителя через множество жизненных ситуаций, передавая различные способы поведения, восприятия и переживания всего происходящего. Хотелось бы только оговориться, что это далеко не единственная функция искусства. А акцентируем мы на ней внимание лишь в контексте наших задач. Если человек нашел необходимые психологические качества, то ему задается ряд вопросов, позволяющих получить доступ к переживанию ресурсного состояния. При этом не имеет значения придумал он эти качества или за образец взял персонаж какого-либо произведения. Задаются вопросы аналогичные приводившимся ранее: «Как бы вы выглядели, обладая этим качеством? Какая у вас была бы походка? Как бы вы себя чувствовали? и т. д.». Когда человек начинает переживать, что видно по его внешним реакциям, ставится ресурсный якорь. Необходимые людям качества, состояния, способности можно буквально конструировать. Допустим, робкий юноша идентифицируется со смелым и решительным героем какого-то фильма. В этот момент он испытывает состояние, именуемое «решительность». Остается только сделать доступным это состояние в иные моменты жизни молодого человека, чего и позволяет добиться процедура якорения. Получить доступ или сформировать нужный внутренний ресурс можно разными способами. Здесь перечислено лишь несколько достаточно эффективных приемов. Часто хороший результат дает то, что называют «внушением наяву». Имеется ввиду внушение в обычном не измененном состоянии сознания. Приведем здесь короткий фрагмент семинара, иллюстрирующий этот прием. Ведущий: Скажите, Константин, я верно понял, что вы уверены будто эта проблема вообще не имеет приемлемого решения? Константин: Конечно не имеет. В этой ситуации нет вариантов. Ну нельзя же изменять саму природу. Ведущий: Да, похоже, вы действительно убеждены в своем мнении (обращается к присутствующим на семинаре). Когда человек в чем-то убежден на сто процентов, имеет смысл попросить его занять противоположную позицию и возразить себе с этой позиции. Как это не странно, но люди лучше других знают, как можно поколебать их убежденность. Убежденность держится на жесткой фиксации одной позиции, одной точки зрения. В рамках этой позиции все логично, но стоит сменить ее и оказывается, что далеко не все так однозначно, как казалось.
