Эксперименты показывают (и жизнь это подтверждает), что нонконформизм вообще, а последовательный в особенности, нередко бывает болезненным (Levine, 1989). Если вы намерены стать именно таким меньшинством, о котором пишет Эмерсон, т. е. меньшинством из одного человека, будьте готовы к насмешкам, особенно если вы дискутируете на тему, лично затрагивающую большинство, и если группа стремится к достижению консенсуса (Kameda & Sugimori, 1993; Kruglanski & Webster, 1991; Trost et al., 1992). Окружающие могут приписать ваше диссидентство психологическим особенностям вашей личности (Papastamou & Mugny, 1990). Когда Шарлан Немет подсаживала меньшинство из двух человек в искусственно созданное жюри присяжных и они отстаивали мнение, отличное от мнения большинства, их неизменно не любили (Nemeth, 1979). Тем не менее большинство вынуждено было признать, что именно упорство этого дуэта заставило их пересмотреть свои позиции. Поступая таким образом, любое меньшинство стимулирует творческое мышление (Martin, 1996; Mucchi-Faina et al., 1991; Peterson & Nemeth, 1996). Столкнувшись с разногласиями в своей собственной группе, люди привлекают дополнительную информацию, обдумывают ее с новых позиций и зачастую принимают более удачные решения. Считая, что влиять на окружающих можно и не завоевывая друзей, Немет приводит слова Оскара Уайльда: «Мы не любим никаких аргументов: они всегда вульгарны и нередко убедительны». Последовательное меньшинство влиятельно даже тогда, когда оно не пользуется популярностью; отчасти это происходит потому, что оно быстро оказывается в центре дискуссии (Schachter, 1951), а человек, оказавшийся в центре внимания, получает возможность привести значительно больше аргументов в защиту своей позиции. Немет пишет о том, что в экспериментах по изучению влияния меньшинства, так же как и в опытах по изучению групповой поляризации, верх, как правило, одерживает та позиция, которая лучше аргументирована. Разговорчивые члены группы обычно бывают и влиятельными (Mullen et al., 1989). Уверенность в себе
Погром 1969—1971 гг. не убил, да и не мог убить научную мысль вообще, обществоведческую — в частности и прогностическую — в особенности. Конечно, первые два-три года после тотальной расправы над обществоведением царила полная прострация. Страшно было даже заикнуться о прогнозах, за рамками Комплексной программы. Само слово «прогнозирование» сделалось в глазах начальства крамольным, вроде «ревизионизма», и подозрительное отношение к прогнозистам со стороны управленцев сохранилось до сих пор. Но уже в 1974 году, где-то на невообразимых полутемных чердаках учебных корпусов Московского авиационного института полулегально и нахально самозванно стали вновь собираться семинары по научно-техническому прогнозированию — сначала на них приходили студенты и преподаватели института, а потом потянулись люди и из других институтов. К концу того же года на них, как и за пять лет перед тем, собиралось уже по несколько сот человек. В 1976 г. Комитет по прикладной математике и вычислительной технике Всесоюзного совета научно-технических обществ приютил оживавших прогнозистов на правах одной из комиссий этого комитета, а в 1979 г. на базе комиссии был образован особый Комитет ВСНТО (позднее — Совет научных и инженерных обществ) по научно-техническому прогнозированию и разработке комплексных программ научно-технического прогресса (последнее — дань времени и конъюнктуре: чтобы не прикрыли ненароком). Комитет образовал несколько комиссий: по методологии и методике, по организации прогнозирования, по региональному и отраслевому прогнозированию, по экономическим, социальным, экологическим и глобальным проблемам научно-технического прогнозирования и др. Каждая комиссия развернула сеть рабочих групп, начали действовать свыше десятка постоянных семинаров, открылись региональные комитеты в Киеве, Ленинграде, Новосибирске, Минске, Вильнюсе, Риге, Таллине, Тбилиси, Ереване, Баку, Кишиневе, Алма-Ате, Ташкенте, Душанбе, Иркутске, ряде других городов страны. Некоторые из них вновь стали собирать сотни специалистов. Словом, научная жизнь постепенно забила ключом вновь.
Уровень и разновидности сексуального преследования на работе Сексуальные домогательства на работе могут принимать самые разные формы. Вначале это могут быть замечания сексуального характера; сексистские комментарии; вторжение в личное пространство; безуспешные, но непрекращающиеся приглашения на свидание; унизительные, несправедливые высказывания; вожделеющие взгляды и/или присвистывания; оскорбительная грубая речь а также демонстрация предметов, материалов или картинок сексуального характера, что создает враждебную или раздражающую обстановку. Некоторые из этих действий занимают «промежуточное» положение, так как не все относятся к ним как к настоящему сексуальному домогательству. Тем не менее они тоже переходят в эту категорию, если продолжаются даже после того, как «жертва» попросила их прекратить. К сексуальным домогательствам на рабочем месте средней степени тяжести относятся непристойные «описательные» комментарии по поводу фигуры и сексуальной привлекательности, сексуальные предложения, не связанные непосредственно с трудовой деятельностью, устные нападки сексуального характера, а также нежелательные физические прикосновения, не имеющие сексуального подтекста. В жесточайшем своем проявлении сексуальные домогательства на работе могут представлять собой требования шефа об оказании ему сотрудником сексуальных услуг, выполнение которых является условием сохранения рабочего места или повышения по службе; нежелательный физический контакт или действия сексуального характера, а также сексуальное насилие, которое, впрочем, случается реже. Распространенность сексуальных домогательств Число жалоб на сексуальные домогательства, ежегодно поступающих в EEOC, за последнее десятилетие выросло более чем в 2 раза. Так, если в 1989 году было подано 5623 иска, то 1998 году количество исков составило уже 15 618 (Jorgenson & Wahl, 2000). В ходе ряда исследований также было обнаружено, что сексуальные домогательства на рабочих местах теперь происходят чрезвычайно часто (Sev'er, 1999; Welsh, 2000). Вероятно, самыми надежными из имеющихся на сегодня данных можно считать результаты общенационального исследования с привлечением более 24 000 служащих. Это исследование, проводившееся в строгом соответствии с определением сексуального домогательства, предложенным EEOC, выявило показатель «ответов» на уровне 85%. Так, 42% женщин и 15% мужчин из более чем 20 000 респондентов сообщили, что им приходилось быть объектом сексуальных домогательств (U.S. Merit System Protection Board, 1981). С тех пор эти цифры несколько выросли и составили соответственно 44% среди женщин и 19% среди мужчин (U.S. Merit System Protection Board, 1986). По данным других исследований, уровень сексуальных домогательств среди работающих женщин колеблется от 50% (Gutek, 1985; Loy & Stewart, 1984) до 66% (MacCinon, 1979). Исследование, проводившееся в 1995 году с участием 90 000 женщин, находящихся на действительной службе в армии, выявило, что не менее половины респонденток, независимо от рода войск, в которых они служат, утверждали, что к ним применялись сексуальные домогательства (Firestone & Harris, 1999; Vistica, 1996). {Сексуальные домогательства создают на рабочем месте тревожную и напряженную атмосферу} Сфера сексуальных домогательств не ограничивается низкооплачиваемыми рабочими местами или какими-то особыми профессиональными сферами. Оно существует во всех профессиях и на любом уровне. Например, недавно одна высокопоставленная женщина, служащая в армии (в чине генерала), выступила с заявлением о сексуальных домогательствах в свой адрес, которое получило подтверждение в результате расследования (Myers, 2000; Ricks & Suro, 2000). Хотя некоторые считают, что чаще всего сексуальные домогательства происходят в условиях старой экономики с ее более традиционными ценностями, число жалоб на домогательства среди сотрудников интернет-компаний непрерывно растет (Ligos, 2000). К тому же отдельные исследования показали высокий уровень сексуальных домогательств и в медицинских учреждениях. По результатам одного из исследований, выборку которого составили 133 врача, 73% женщин-респонденток и 22% мужчин, по их словам, подвергались сексуальным домогательствам во время прохождения клинической ординатуры (Komaromy et al., 1993). В другом исследовании с участием 496 медсестер было обнаружено, что 82% из них подвергались домогательствам на работе (Grieco, 1987).
