Многие любители рок-музыки в нашей стране совершенно убежденно считают, что традиция отечественного рока еще не сложилась. То же самое, и по вполне понятным причинам, утверждают западные журналисты, пишущие о советской молодежной музыке, как явствует из корреспонденции Н. Барановской. Правы ли те и другие? Прежде чем попросить Вас высказаться по затронутой проблеме, я хочу еще раз, более развернуто, изложить свою дилетантскую позицию, которая созрела у меня после знакомства с наиболее видными образцами советского рока, по преимуществу самодеятельного.
<Мы видим вещи не такими, какие они есть, а такими, какие мы сами. Талмуд> Ложный консенсус может быть следствием обобщения, сделанного нами на основании ограниченной выборки, в состав которой прежде всего входим мы сами (Dawes, 1990). Не располагая другой информацией, почему бы не «спроецировать» самих себя? Почему бы не приписать другим своего знания и не использовать собственные реакции в качестве «подсказки» их возможных реакций? (См. рубрику «Проблема крупным планом»: «Горе от ума»). Мы также более склонны ассоциировать себя с людьми, чьи установки и поведение аналогичны нашим, и судить о мире по своим знакомым. <Актриса Памела Ли Андерсон: «Все говорят, что я с головы до пят — из пластмассы, и что если я подойду к радиатору, то расплавлюсь. Да, у меня искусственная грудь, но точно такая же грудь у всех женщин в Лос-Анджелесе». Талберт, 1997> В вопросах, касающихся способности, или хороших поступков, или успеха, чаще имеет место эффект ложной уникальности (Goethals et al., 1991). Воспринимая собственные таланты и моральные качества как нечто относительно необычное, мы «работаем» на собственный имидж. Иными словами, люди, которые злоупотребляют спиртным, но пользуются ремнями безопасности, будут переоценивать (ложный консенсус) количество алкоголиков среди окружающих и недооценивать (ложная уникальность) то, что ремнями безопасности пользуются практически все водители (Suls et al., 1988). Судя по всему, это естественный результат нашей склонности больше приписывать себе не негативные, а позитивные качества (Gross & Miller, 1997; Krueger, 1997; Krueger & Clement, 1997). Чем более индивидуализировано поведение, тем охотнее мы переоцениваем его распространенность. (Если 20% людей — эгоисты, у них масса возможностей для того, чтобы переоценить (сравнительно с собственной) эгоистичность окружающих.) Иными словами, вопреки реальности мы склонны считать, что наши пороки — это некая норма, а наши добродетели — нечто уникальное.
— Многие распространенные в нашем обществе гендерные стереотипы могут побуждать нас предвзято относиться к другим людям и ограничивать свои собственные возможности. — Гендерно-ролевые ожидания оказывают глубокое влияние на нашу сексуальность. Наше собственное восприятие своей гендерной роли может оказывать существенное влияние на нашу оценку собственной сексуальности, на ожидания, касающиеся интимных отношений, а также на наше восприятие качества этих отношений и даже на реакции других людей на нашу сексуальность. — Андрогинными называют индивидов, вышедших за рамки традиционных гендерных ролей и интегрировавших в своем образе жизни различные аспекты личности и поведения, ассоциирующиеся как с мужским, так и с женским полом. Рекомендуемая литература Dreger, Alice (1998). Hermaphrodites and the Medical Invention of Sex. Cambridge, MA: Harvard University Press. Захватывающее повествование о том, как и почему социальным и медицинским работникам приходится производить индивидуально-историческую реконструкцию половой и гендерной принадлежности, а также сексуальной ориентации интерсексуальных индивидов. В конце книги приводятся очень познавательные рассказы нескольких интерсексуалов, которые проходили лечение с помощью стандартных методов, изобретенных еще в начале 1950-х годов. Fausto-Sterling, Anne (1999). Sexing the Body: Gender Politics and the Construction of Sexuality. New York: Basic Books. В этой книге рассказывается о том, как научное сообщество на протяжении всей истории своего существования политизировало человеческое тело. Три главы этой книги посвящены описанию того, как интерсексуальные индивиды в прошлом традиционно считались «испорченным товаром». В этой книге вы также найдете и объяснение того, почему такие люди не должны поддаваться давлению и идти на компромисс, отказываясь от своей уникальности в пользу весьма далекого от совершенства общепринятого представления о «норме».
