Сева. У нас был художественный руководитель в ДК имени Цюрупы, на нашей точке. Некто Олег Иванович - замечательный человек, который нас очень любил и очень хотел с нами поехать. В кои-то веки самодеятельность Дома культуры приглашена на Всесоюзный фестиваль! Причем он нас до этого только в акустике и слышал. Но сначала мы должны были поехать в Москву дать концерт. Как бы репетиция перед Тбилиси. Олег Иванович где-то загулял и на вокзал не явился. Мы уехали сами, причем сильно пролетели, потому что пришлось ехать за свой счет. В Москве сыграли концерт с ВОСКРЕСЕНЬЕМ, где мы эту группу, очень модную тогда, почти как МАШИНА, прибрали. Хотя играли первыми. У нас тогда уже все было в полный рост. А Олег Иванович этого не видел. Он приехал в Тбилиси в полной уверенности, что мы будем играть акустическую программу, красивую и правильную. Он взял с собой кинокамеру и устроился в оркестровой яме - снимать артистов, которых он знает с детства... БГ. Мы вышли, и я сразу почувствовал по реакции зала, что зал уже находится в некотором шоке. И Женька кричит Фану: ""Блюз Свиньи В Ушах" давай!" А я говорю: "Может, не надо?"
1. Предубеждения могут контролировать интерпретации. Как правило, журналисты «следуют за идеей», что в дальнейшем может повлиять на интерпретацию ими фактов. Если журналист полагает, что бездомность отражает неудачи программ, направленных на сохранение психического здоровья, он вполне может трактовать любую неоднозначную информацию именно с этих позиций, не принимая в расчет другие обстоятельства, осложняющие ситуацию. 2. Предубеждение против доказательств может подтолкнуть журналистов к тем источникам и к тем вопросам, которые подтвердят их предвзятые мнения. В надежде подготовить достойный новостной программы материал о пагубном влиянии радиации на потомство, он может сначала проинтервьюировать человека, разделяющего эту точку зрения, а потом того, кого тот порекомендует. Уверенный в том, что даже самую тяжелую инвалидность можно преодолеть, он может спросить у инвалида: «Как вам удалось справиться с трудностями, которые выпали вам на долю?». Считая, что тренера не любят, репортер может проинтервьюировать его гонителей и спросить у них, как он оскорбляет людей. 3. Стойкость убеждений может помешать журналисту расстаться с предвзятым мнением вопреки фактам. Когда в 1987 г. после скандала на Уолл-стрит, связанного с незаконными операциями с ценными бумагами, «алчный» Иван Боевски ждал решения суда, он хотел безвозмездно выполнять какую-либо работу, «нечто похожее на то, чем занимаются беловоротничковые мошенники, чтобы произвести впечатление на судей, которые будут выносить приговор», как пренебрежительно заметил один репортер. В то же самое время про политика, пойманного на лжи, если его действительно уважают, будет написано, что он «смутился» или «проявил забывчивость». 4. Броские сообщения могут показаться более информативными, нежели менее эффектная, но более объективная информация. На журналистов, как и на их читателей, более сильное впечатление может произвести живой рассказ об экстрасенсорном восприятии или о других психических явлениях, чем бесстрастное исследование. Они могут быть больше потрясены чьим-либо очевидным «исцелением» с помощью нового терапевтического метода, чем статистикой, свидетельствующей о достижениях терапии как таковой. После авиакатастрофы они могут начать описывать «опасности, подстерегающие пассажиров современных лайнеров», не замечая реальной статистики авиапроисшествий.
Люди не могут читать мысли. Тем не менее многие полагают, что их партнеры знают (может, интуитивно?), что им нужно. Люди, подходящие к сексу с такой позиции, не берут на себя полностью ответственность за собственное удовольствие. Если при этом они не удовлетворены, то очень удобно обвинить в этом партнера: «Тебе наплевать на то, что мне нужно!» Но в этом случае отказ рассказать о своих потребностях и может быть корнем проблемы. Ожидание того, что партнеры каким-то образом сами узнают о том, что вам хочется, является тяжелым бременем для них. Многие люди думают, что они «не должны просить». Но на самом деле просьба сделать что-то может быть утвердительным и ответственным действием, которое поможет обоим партнерам. Принятие ответственности за собственное удовольствие «Когда двое находятся в настоящей гармонии друг с другом, им не нужно говорить о своих сексуальных желаниях. Каждый из них чувствует и реагирует на желания другого. Разговор лишь портит такие волшебные мгновения.» (Из авторских архивов) Ситуация, описанная выше, существует скорее в фантазиях или идеализированном сексе, чем в реальности. Как мы уже отметили, люди не могут читать мысли, и интуиция остается лишь желательным компонентом истинного общения. Человек, ожидающий от другого интуитивного знания собственных потребностей, говорит: «Это не я должен(а) говорить тебе о своих потребностях, а ты должна(ен) их знать»; или же «Если мои потребности не удовлетворяются, это твоя вина, а не моя». Очевидно, что этот потенциально деструктивный подход может привести к обвинениям, недопониманию и неудовлетворенности в сексе. Точно так же некоторые люди берут на себя повышенную ответственность за сексуальную удовлетворенность своих партнеров. Такой человек говорит, например: «Именно я должен заботиться о твоем удовлетворении. Я буду принимать решения и возьму всю ответственность за твое удовольствие на себя». Но человек, так сильно стремящийся выявить и удовлетворить потребности партнера, может обнаружить, что его или ее собственные потребности остаются без внимания. Более того, такое ответственное отношение подрывает инициативу партнера брать на себя ответственность за свое собственное удовлетворение. В итоге получается, что лучший способ удовлетворить собственные потребности — это рассказать о них. Двое, решивших поговорить о своих желаниях и взять на себя ответственность за собственное удовольствие, таким образом создают превосходную основу эффективной и удовлетворяющей обоих сексуальной близости. Одна женщина делится своим опытом принятия на себя ответственности за свое удовольствие:
