4) собственно опознание и соотнесение сигналов с эталоном. ОПЕРАЦИОНАЛИЗАЦИЯ - требование, коему должны удовлетворять научные понятия. Применяется при введении новых понятий и предполагает четкое указание на конкретные процедуры, приемы, методы или действия, с помощью коих можно практически убедиться в том, что данное понятие не является «пустым»,-то есть означаемое им явление реально существует. Также предполагает указание на практические действия или операции, кои может выполнить любой исследователь, дабы убедиться, что определенное понятием явление обладает именно свойствами, ему приписываемыми. ОПЕРАЦИЯ - 1. Структурная единица деятельности, соотносимая с задачей и с предметными условиями ее реализации; способ выполнения действия, определяемый условиями наличной - внешней или мысленной - ситуации. Понятие операции как единицы деятельности введено А. Н. Леонтьевым в теории деятельности и используется при изучении относительно законченных, как правило, автоматизированных перцептивных, моторных, мнемических и интеллектуальных актов, входящих в состав некоего действия. По существу, уровень операций заполнен навыками и действиями автоматическими, и характеристики последних есть в то же время характеристики операций. Операции - относительно самостоятельные акты, содержание коих отвечает не самому предмету потребности, а условиям, в коих он находится. В отличие от деятельности и действия, операции детерминируются не мотивами и целями, а условиями предметной ситуации, в коих экстериоризованы, воплощены в виде значений различные общественно выработанные схемы поведения, полностью обусловливающие содержание операции (например, схемы употребления орудий или принятые в определенной культуре нормы этикета). Устойчивый направленный характер протекания операции определяется установкой операциональной. Операции бывают двух родов: 1) одни возникают путем адаптации, прилаживания, непосредственного подражания; они практически неосознаваемы и не могут вызываться в сознание даже специальными усилиями; 2) другие возникают из действий путем их автоматизации; они находятся на границе сознания и легко могут стать сознаваемыми.
Вспоминается забавная юмореска давних лет. Два итальянца спорят, на ком держится Италия. Исключим женщин, говорят они, с ними только скандалы. То же самое с чиновниками и военными — какая от них польза? Рабочим только бы бастовать. Крестьяне вообще не нужны, потому что едим и пьем все импортное. Остаемся лишь ты и я. Но все знают, что ты — бездельник. Вот и выходит, что вся Италия держится только на мне. Этот интересный вывод приходит в голову, когда задумываешься, на ком держится Россия. С той разницей, что тут трудно определить, кто есть кто в этой стране. Сотни людей из многих тысяч преподававших в университетах марксизм-ленинизм десятилетиями неплохо зарабатывали как специалисты по социальной структуре советского общества. К каким выводам они пришли?
Ответ Джексона отражает то, что специалист по проблеме идентификации Джин Финни называет «бикультурной идентификацией», т. е. идентификацией и с культурой собственного этноса, и с культурой той страны, в которой он живет (Phinney, 1990). Осознающие свою этническую принадлежность выходцы из Азии, которые живут в Великобритании, могут ощущать себя истинными британцами, а могут и не ощущать себя таковыми (Hutnik, 1985). Точно так же и граждане Канады французского происхождения, идентифицирующие себя со своими этническими корнями, могут чувствовать себя настоящими канадцами, а могут и не чувствовать (Driedger, 1975). Граждане США испанского происхождения, остро ощущающие свою связь с предками, жившими на Кубе, в Мексике или в Пуэрто-Рико, могут либо чувствовать себя стопроцентными американцами, либо нет (Roger et al., 1991). Со временем идентификация с новой культурой становится более сильной. Второе поколение китайских иммигрантов, живущее в Австралии или в США, ощущает свою китайскую идентификацию несколько менее остро, а свою новую идентификацию несколько более остро, чем первое поколение, родившееся в Китае (Rosenthal & Feldman, 1992). Однако нередко бывает так, что третье поколение иммигрантов, внуки первопроходцев, ощущают большую связь со своим этносом, нежели их родители (Triandis, 1994). Исследователей вопрос о том, конкурирует ли чувство гордости за свой этнос с идентификацией со страной проживания, интересует ничуть не меньше, чем Марвина Калба. Как уже отмечалось в главе 9, мы оцениваем себя частично с позиций той группы, к которой принадлежим. Если мы считаем свою собственную группу (свою школу, своего работодателя, свою семью, свою расу или свою нацию) хорошими, это помогает нам быть довольными и собой. Следовательно, позитивная этническая идентификация вносит свой вклад в позитивную самооценку. То же самое можно сказать и позитивной социальной идентификации тех, кто ассимилировался в стране проживания и «вписался» в ее культурный контекст. Маргиналам, не имеющим ни этнической, ни культурной идентификации, нередко присуща низкая самооценка (табл. 13.3). Таблица 13.3. Этническая и культурная идентификация
