Однако в том, что касается таких мер предосторожности, как использование солнцезащитного крема, презервативов или полезной для здоровья пищи, сообщения, вселяющие страх, представляются менее эффективными. Посетители пляжей, которым напоминали о том, какую пользу приносят солнцезащитные кремы, были склонны как к покупке этого крема, так и к повторному использованию подходящего SPF крема в течение дня. Посетители же пляжей, получившие запугивающую информацию (им сказали, что пребывание на солнце без специального защитного крема может стать причиной рака кожи и преждевременной смерти), проявили значительно меньший интерес к использованию такого крема (Delweiter et al., 1999). Похоже, что призывы возбуждающей страх рекламы в большей степени способствуют тому, чтобы люди разобрались с положением дел (например, есть ли у них рак), чем тому, чтобы они принимали предупредительные меры. Иными словами, «игра на страхе» не всегда придает сообщению большую убедительность. Многие из тех, кто благодаря пропаганде боится ВИЧ-инфекции, не только не отказались от сексуальных контактов, но и не пользуются презервативами. Многие продолжают курить, хотя и боятся ранней смерти от болезней, вызываемых курением. Когда человека призывают бояться того, что доставляет ему удовольствие, результатом зачастую становится не изменение поведения, а протест. Возможно, протест является следствием чрезмерного страха, вызванного запугивающим сообщением, в котором ничего не сказано о том, как избежать опасности (Leventhal, 1970; Rogers & Mewborn, 1976). Вселяющие страх сообщения более эффективны тогда, когда они не только пугают возможными и вероятными негативными последствиями определенного поведения, но и предлагают конкретное решение проблемы. Например, настораживающая врачебная информация о том, чем рискуют люди с повышенным содержанием холестерина в крови, может подтолкнуть многих к отказу от жирной пищи и к «бесхолестериновой» диете (Millar & Millar, 1996). Многие рекламы, цель которых — борьба с рискованным сексуальным поведением, одновременно и вселяют страх «СПИД убивает!», и предлагают стратегию защиты от него: воздержание, презервативы или стабильные сексуальные отношения с одним партнером. В 1980-е гг. страх перед ВИЧ-инфекцией на самом деле заставил многих мужчин изменить свое поведение. Из данных опроса 5000 гомосексуалистов следует, что вследствие вспыхнувшей эпидемии СПИДа в период между 1984 и 1986 г. количество воздерживающихся от сексуальных контактов и моногамных гомосексуалов возросло с 14 до 39% (Fineberg, 1988).
В основу классификации социальных утопий целесообразно, на наш взгляд, положить не те или иные формы утопических произведений, как это нередко делается, а основной принцип: какой именно социальный строй фактически изображается в данной утопии? С этой точки зрения социальные утопии разделяются на общинные, рабовладельческие, феодальные, буржуазные и социалистические, идеализирующие соответствующий строй. Каждый тип подразделяется на подтипы: второго, третьего и так далее порядка. Например, социалистические утопии распадаются на собственно социалистические (провозглашающие принцип «каждому по труду») и коммунистические («каждому по потребностям»). При этом, естественно, перечисленные типы утопий носят конкретно-исторический характер, т.е., как будет показано ниже, могут рассматриваться лишь в рамках определенной исторической эпохи. Было бы неправильным относить к утопиям только так называемые государственные романы или социально-политические трактаты. Элементы того, что составляет суть утопии, встречаются в самых разнообразных произведениях. Это делает целесообразным применение понятия «утопизм» как утопического подхода к проблемам настоящего и будущего. В таком плане история утопической мысли предстает не просто как ряд произведений, а как процесс эволюции утопизма.
Многие основополагающие и наиболее значимые установки, касающиеся сексуальности, мы усваиваем в детстве (Barone & Wiederman, 1998). На некоторых людей до сих пор оказывает влияние культурное наследие нашего прошлого, в котором секс рассматривался как грех (Haffner, 2001). Психотерапевты-исследователи нередко отмечают, что в основе многих форм сексопатологии лежит строгое религиозное воспитание, приравнивающее секс к греху. Так, один исследователь в результате опроса верующих супружеских пар обнаружил, что чем более строгих ортодоксальных религиозных взглядов придерживаются супруги, являющиеся прихожанами иудаистских, протестантских или католических церквей, тем менее разнообразными, страстными, частыми и удовлетворительными являются их брачные отношения. Кроме того, тем больше в их жизни обнаруживается сексуальных запретов, а также связанных с сексом ощущений тревожности, вины, стыда и отвращения (Purcell, 1985). <Задайте себе вопрос. Какое влияние оказала на вашу сексуальность ваша семья?> Хотя ребенку могут и не говорить прямо, что секс является постыдным или греховным занятием, данное отношение может быть передано ему и многими другими способами. Сексуальный терапевт Хелен Сингер Каплан (H. S. Kaplan) описывает некоторые аспекты детской сексуальности, а также реакции, которые подобные проявления вызывают в нашем обществе: «Судя по всему, младенцы стремятся к получению эротического наслаждения. Малыши обоего пола любят трогать свои гениталии и проявляют признаки радости, когда их гениталии стимулируются во время пеленания или купания. Как маленькие мальчики, так и девочки начинают ощупывать свой пенис или клитор, как только у них в достаточной степени развиваются необходимые для этого моторные навыки. В то же время такие проявления сексуальности систематически преследуются в нашем обществе и влекут за собой неодобрение, наказания и запреты» (1974, р. 147). В результате получение сексуального удовольствия от ощупывания своих гениталий нередко сопровождается чувством вины. Таким образом, конфликты, связанные с получением сексуального удовольствия, могут начать формироваться на самых ранних этапах жизни человека (Elliott & Elliott, 2001). Каплан подводит итоги своим наблюдениям: «Взаимодействие между развивающимися у ребенка сексуальными влечениями и переживаниями, связанными с воспитанием в условиях отчуждающего от сексуальности общества, вероятно, в той или иной степени порождает у всех нас сексуальный конфликт» (р. 145). {Реакции других людей на исследования детьми своих гениталий могут повлиять на то, какое отношение сформируется у детей к своей сексуальной анатомии} Подрастая, от членов своих семей мы усваиваем важные уроки, касающиеся человеческих отношений. Мы наблюдаем и интегрируем модели, окружающие нас в повседневной жизни. Мы обращаем внимание на то, как наши родители касаются друг друга и какие чувства по отношению друг к другу они испытывают (Bratlik & Goldberg, 2000). Так, один исследователь обнаружил, что женщины, испытывающие слабое сексуальное желание, воспринимали отношение своих родителей к сексу и их эмоциональные отношения друг с другом как значительно более негативные, нежели женщины с нормальным сексуальным желанием (Stuart et al., 1988).
