<Вопрос для критического размышления. Является ли стриптиз или танцы, которые исполняются в частично или полностью обнаженном виде, подлинной формой эксгибиционизма? Почему да или почему нет? Что вы можете сказать о людях, которые смотрят эти представления? Можно ли их считать вуайеристами? По каким признакам можно отделить клинических эксгибиционистов и вуайеристов от экзотических танцоров и их зрителей?> Очень часто люди, склонные к вуайеризму, подобно обсуждавшимся выше эксгибиционистам, имеют ряд общих характеристик (Arndt, 1991; Langevin et al., 1979). Так, они могут иметь недостаточно развитые социосексуальные навыки, страдать от сильного чувства собственной неполноценности и неадекватности, особенно по отношению к потенциальным сексуальным партнерам. Это, как правило, очень молодые мужчины, обычно чуть старше 20 лет (Davison & Neal, 1993; Dwyer, 1988). Они редко «подглядывают» за теми, кого знают, предпочитая незнакомых людей. Вуайеризм обычно не связывается с другими видами антиобщественного поведения. Большинство людей, склонных к такой деятельности, довольствуются просто подглядыванием со значительного расстояния. Иногда вуайеристы совершают более серьезные преступления, например кражи, поджоги, нападения и даже изнасилования (Abel, 1981; Langevin et al., 1985; MacNamara & Sagarin, 1977). Выделить определенные факторы, вызывающие вуайеристское поведение, трудно. В частности, это происходит потому, что тенденции к вуайеризму демонстрируют многие из нас, хотя и в более контролируемом виде. Подростки или молодые взрослые мужчины, которые демонстрируют такое поведение, часто проявляют большое любопытство по поводу сексуальной деятельности (как и многие из нас). Однако в то же самое время они чувствуют себя очень неадекватными или несостоятельными. Вуайеризм, независимо от того, проявляется ли он в форме простого подглядывания или с помощью скрытых видеокамер, становится компенсаторным (замещающим) действием. Ведь вуайерист часто не способен осуществлять сексуальные отношения с другими людьми, не испытывая при этом огромного беспокойства. В некоторых случаях поведение вуайериста может также стимулироваться ощущением власти и превосходства над теми, кого он тайно наблюдает. Другие принудительные парафилии Мы завершаем свое обсуждение принудительных парафилий несколькими краткими комментариями по поводу трех вариантов принудительных или инвазивных (агрессивных) форм парафилии. Первые две — фроттеуризм и зоофилия — в действительности являются довольно распространенными. Третья парафилия — некрофилия — является весьма редкой и, кроме того, чрезвычайно отклоняющейся формой сексуального выражения. Фроттеуризм Фроттеуризм — это довольно распространенная принудительная парафилия, которая очень часто проходит незамеченной. Она заключается в том, что человек (обычно мужчина) получает сексуальное удовлетворение, когда прижимается к полностью одетой женщине или трется о нее в многолюдном общественном месте, например в лифте, автобусе, вагоне метро, на крупных спортивных мероприятиях или уличных концертах. Чаще всего мужчина прижимается через одежду своим членом к ягодицам или ногам женщины. Реже он касается руками бедер женщины, лобковой области, груди или ягодиц. Часто контакт выглядит как непредумышленный. И женщина, к которой прижимался мужчина, может не заметить или не придать значения такому кажущемуся случайным контакту. С другой стороны, она может почувствовать себя оскорбленной и рассердиться. В редких случаях она может ответить взаимностью (Money, 1984).
Главное же в том, что Медоуз и его коллеги обвиняли своих оппонентов в негативном подходе, поскольку те не предлагали позитивной альтернативы. В особенности они возмущались тем, что их критики обрушились на две первые, предварительные части задуманной работы (на «Мировую динамику» и «Пределы роста»), не дождавшись двух последних, заключительных частей — коллективной монографии тех же авторов «Навстречу глобальному равновесию» (вышла за месяц до появления уже подготовленного к тому времени номера «Фючерс» с серией критических статей) и подробного отчета об исследовании в целом под заглавием «Динамика роста в ограниченном мире» (1974). Но эти обвинения уже не представляли особого интереса. К весне 1973 г. в разработку поисковых и нормативных моделей — альтернатив моделям Форрестера-Медоуза — включилось свыше десятка значительных исследовательских групп и ряд отдельных ученых. Число работ по этой проблематике стало расти, как снежный ком. «Бум прогнозов» начала и середины 60-х гг. сменился после «распутицы» конца 60-х — начала 70-х гг. «бумом глобальных моделей» середины 70-х гг.
Изучая это явление, Патриция Эллисон, Джон Говерн и их коллеги провели на улицах следующий эксперимент (Ellison, Govern et al., 1995): когда их помощница-водитель останавливалась перед светофором, то после того, как загорался зеленый, она в течение 12 секунд не трогалась с места каждый раз, когда за ней оказывался автомобиль с откидным верхом или внедорожник. В это время она фиксировала все гудки (умеренно агрессивные действия), которые подавал стоявший за ней водитель. По сравнению с водителями автомобилей с поднятым верхом и внедорожников водители, которые были относительно неидентифицируемыми, потому что верх их автомобилей был опущен, вели себя менее сдержанно: они начинали сигналить раньше (уже через 4 секунды), подавали в 2 раза больше сигналов, причем длительность каждого из них была в 2 раза дольше. Группа исследователей во главе с Эдом Динером остроумно продемонстрировала одновременное влияние пребывания в группе и физической анонимности (Diener et al., 1976). Накануне Хэллоуина они в Сиэтле наблюдали за детьми, ходившими по домам с традиционными для этого праздника обращениями «угости, а то пожалеешь» (всего в поле зрения исследователей попали 1352 ребенка). В каждом из 27 домов, разбросанных по всему городу, детей, подходивших группами или поодиночке, приветливо встречал экспериментатор; он предлагал им взять «по одной конфетке» и выходил из комнаты. Наблюдавшие за детьми и остававшиеся не замеченными ими участники эксперимента обнаружили, что дети в группах более чем в 2 раза чаще «одиночек» не ограничивались одной конфетой. Кроме того, оказалось, что среди тех, у кого «хозяин дома» спросил имя и адрес, нарушителей было в 2 раза меньше, чем среди тех, кто остался анонимным. Как следует из данных рис. 8.7, количество нарушений весьма сильно зависит от ситуации. Большинство детей, оказавшись в тени других членов группы, что сопровождалось их анонимностью, не ограничились одной конфетой. Рис. 8.7. Дети были более склонны нарушить запрет и взять не одну конфету и когда находились в группе, и когда оставались анонимами. Однако наиболее отчетливо эта тенденция проявилась в тех случаях, когда анонимность накладывалась на пребывание в группе. (Источник: Diener et al., 1976)
